Ах, душа, душа моя,

Озаренная листвою,

Погрущу с тобой и я

Вслед за бурей золотою.

Как мне жаль тебя, друг мой,

Ты глядишь на мир опавший,

В осени живет больной

Твоя раненая память.

Словно раненый зверёк,

Ты спастись от боли хочешь,

Ты бежишь на огонек

И не знаешь, где охотник

Спрятал смерть твою так вдруг,

Кружишь у лесной коросты.

Ах, душа моя, мой друг,

Неизбежность это просто.

Погрущу с тобой и я,

Осень выпала нам сразу

Много раз. Душа моя,

Мы с тобой не люди разве?

Oh, âme, mon âme

De feuillage illuminée,

On va plonger, toi et moi

Dans le blizzard d’or.

Comme j’ai pitié de toi, mon amie,

Tu regardes la chute du monde,

À l’automne d’une vie malade

Ta mémoire est blessée.

Comme un animal traqué,

Tu veux fuir la douleur,

Tu te sauves vers la lumière

Et ne sais où est le chasseur.

À te cacher la mort si brutale,

Tu tournerais en croûte de bois.

Oh, mon âme, mon amie,

C’est juste la fatalité.

Je vais plonger, toi avec moi,

L’automne a déjà plongé sur nous

Plusieurs fois. Mon âme, nous comme toi,

Ne sommes-nous pas des gens ?

Уж не прибывают поезда,

И травою сорной заросла дорога,

И никто на свете не придет сюда,

В этот город и пустой, и строгий.

Это город безымянный дураков,

Знай, живи себе, молчанием опутан,

Кто забрел сюда навеки был таков,

Не найдет его ни зверь лесной, ни путник.

И разбойников весёлых атаман

Все дудит в дуду, как будто в чистом поле,

А в ответ ему ни шапка, ни карман,

А в ответ ему лишь дует ветер вольный.

Ну, не грабить же в который раз того,

Кто и так теперь ограблен уж без меры,

Кто живёт,увы, и впрямь едва живой,

Свой пятак последний отдал скромный медный.

Но разбойники скорей вперёд летят

По дороге полуметровой горькой, нищей,

И до одури в дуду свою свистят,

И меня они опять повсюду ищут.

24.11.2018

Aucun train n’arrive ici,

Les chemins sont envahis d’herbe,

Personne au monde ne vient

En cette ville vide et austère.

C’est la ville innommée des crétins,

Connais-la toi-même, enlisée dans le silence,

Qui est venu ici restera toujours,

Ne l’y trouvera ni animal des bois, ni voyageur.

Ici les brigands de l’Ataman festoient,

Allumés au chalumeau comme en plein air,

Et en réponse, ni chapeau, ni sacoche,

En réponse, juste souffle le vent.

Eh bien, rien à voler même une fois en ce lieu

Si pillé maintenant, vraiment sans mesure,

Et qui vit, mais hélas à peine,

Son dernier sou de cuivre donné au humble.

Les voleurs vont vite au-devant

Sur le chemin d’un demi-mort amer, indigent,

Mais avant que leur stupeur ne chalume son sifflant,

Ils me cherchent à nouveau partout.

Потерялась радость

Потерялась радость

Между хмурых сосен,

Словно меж ветрами

Потерялось солнце.

Я иду по следу,

Как охотник смелый,

И скрипит валежник

Под ногами серый.

Чтобы не забыть мне

Ее голос вольный,

Я иду так быстро,

Как могу сегодня.

И сугробов между

Я ищу приметы,

Радости все меньше,

Радости все нету.

Я за ней ходила,

Не могла иначе,

Значит, заблудилась,

Не вернётся, значит.

15.11.2018

La joie s’est perdue

La joie s’est perdue

Entre les pins sombres,

Comme si entre les vents

Le soleil s’était perdu.

Je suis sa trace,

Comme le hardi chasseur

Et le bois mort craque

Sous l’ombre de mes jambes.

Pour que se rappelle à moi

Sa libre voix,

Je vais aussi vite

Que je peux maintenant.

Et entre les congères

Je cherche des signes

De joie, tout en a moins,

De joie, rien n’en a.

Je suis allé pour elle,

Et rien d’autre,

Donc, perdue,

Ne reviendra pas, donc.

МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО СЧАСТЬЕ УПЛЫВАЕТ

Мне кажется, что счастье уплывает,

Уходят корабли и поезда,

И в небе темно - синем убывает

Трагическая жёлтая звезда.

И розы осыпаются в хрустальной

Тяжёлой вазе на моём столе,

Туманами ложась по спальной

И мутной зыбью на стекле.

Я вижу в тишине слегка блестящий

В прожилках силуэт,

Как будто призрачный, ненастоящий;

Его застывший след 

В разлившейся ночи хрустальной

Мне кажется молочною чертой,

Как будто бы в  толпе вокзальной

Идёт слепой

Увы, меня не замечая,

Как будто бы меня в помине нет,

И сумрак, словно истина венчает

Весь этот белый, белый свет.

И жёлтая звезда его качает

Напялив на запястье  острия,  

И счастье неизменно  уплывает,    

И мы уходим. Ты и я.

23.10.2017

Il me semble que le bonheur s’en va

Il me semble que le bonheur s’en va.

Partent  les bateaux et les trains,

Et dans le ciel le bleu sombre diminue

L’étoile jaune tragique.

Et les roses tombent du vase 

Au cristal lourd de la table,

Tombent comme de la brume sur le lit,

Eaux troubles oubliées sur la vitre.

Je vois dans le silence légèrement brillant

Où demeure sa silhouette 

Comme illusoire, artificielle

Sa trace figée.

Dans la nuit de cristal obscur

Semble une ligne de blanc,

Comme la foule dans une gare 

Va à l’aveugle.

Hélas, moi pas vu,

Comme absent,

Et au crépuscule, comme si la vérité était sacrée,  

Toute cette lumière blanche, blanche.

Et l’étoile jaune la secoue

Suspendue à la pointe de son poignet,

Et toujours le bonheur va s’en aller

Et nous partons. toi et moi.

Унылый день, унылый сумрак

Унылый день, унылый сумрак,

Печаль, лишь только и всего,

И город бровь свою наступил,

И за окном нет никого.

Жизнь замерла, и катит, катит

Свой время очень быстрый бег,

И не сказать ему, что хватит,

Что скоро ляжет первый снег.

И мы замёрзнет в нашем доме,

И так останемся навек,

И будет плакать очень долго

Какой то добрый человек.

И станем мы смотреть сквозь стекла,

И станет плавиться слеза,

И от мороза будут мокнуть

Всегда усталые глаза.

И тишина сожрёт привычно

Все то хорошее, что есть

В сердцах, в душе. И, как обычно,

Лениво скука будет есть.

7.01.2018

Triste jour, triste soir

Triste jour, triste soir,

Tristesse, seulement tristesse.

La ville fronce les sourcils,

Et personne à la fenêtre.

Vie figée, et qui roule, roule

Son temps de très rapide course,

Et ne pas dire : cela suffit,

Bientôt la première neige se couchera.

Et nous gèlerons dans notre maison,

Et nous resterons ainsi à jamais,

Et pleurera très longtemps

Quelque gentille personne.

Et nous commencerons à regarder par la vitre,

Et les larmes se mettront à fondre,

Gelées elles deviendront humides,

Les yeux toujours las.

Et le silence engloutira le familier,

Tout ce qui est bien, tout ce qu’il y a

Dans le cœur, dans l’âme, et, comme d’habitude,

L’indolent ennui se mettra à manger.